Психотерапия: почему не стоит ждать от терапевта чудесного решения всех своих проблем

Психотерапия наконец перестала считаться стыдным занятием. Но пошел обратный процесс: идеализация. Терапия обрастает мифами о чудесных исцелениях, а к популярным психологам порой относятся как религиозным гуру. 

The Wall Street Journal называет миллениалов (людей, чье взросление пришлось на рубеж веков) поколением терапии. Речь, конечно, об американских реалиях, но похожая тенденция есть и в России. Даже на постсоветском пространстве работа с психотерапевтом уже не воспринимается как признак психического расстройства, проявление недостойной слабости или потакание причудливой прихоти. Мысль о том, что в жизненном кризисе нормально обратиться к психологу, становится привычной.

Более того, из кризисной меры психотерапия превращается в привычную — если не обыденную — составную образа жизни наравне с йогой, медитацией и здоровым питанием. Рекламные тексты, блоги психологов и книги в жанре «селф-хелп» создают и поддерживают образ психологической помощи как чего-то утилитарного, практичного и безусловно полезного: два раза в день нужно чистить зубы и принимать душ, ну а раз в неделю — приезжать в кабинет терапевта на психологическую гигиену.

В то же время стали распространяться представления о психотерапевте как о мудром наставнике или «правильном» родителе: том, кто изменит жизнь своего клиента чуть ли не волшебным образом. Да и не кажется ли вам, что «а вот мой терапевт считает…», подозрительно похоже звучит на «а наш пастор говорит…», которое можно услышать от религиозных друзей?

Если вы разделяете подобные фантазии о психотерапии, скорее всего, реальность вас удивит. Потому что терапия — не волшебство и не предполагает чудесного исцеления. Человеку, который идеализирует терапию, очень быстро начнет казаться, что с ней что-то «не так».

Вот шесть основных «не так», с которыми вам придется столкнуться.

1. Терапия — это отношения, и их тоже надо «строить»

Никто не приходит в новые отношения с чистого листа — у всех нас есть ожидания. Психолога чаще всего наделяют ожиданиями от родительской фигуры. Клиент бессознательно ждет, что встретится на сессии либо с идеальным родителем (теплым, безусловно любящим и всегда идущим навстречу), либо с одним из взрослых из его детства: холодны и отстраненным; гиперопекающим; несамостоятельным и слабым или суровым и наказывающим.

Если вы ждете от терапевта, что он будет для вас идеальным родителем, который всему научит и защитит от злого мира, то скоро обнаружите, что на самом деле это обычный живой человек, который может ошибаться, не иметь ответов на все вопросы, быть растерянным и не знать, что делать (да, такое бывает), или ненамеренно ранить словом. И это будет ужас.

Когда ожидания от терапии не оправдываются, клиент может испытывать возмущение, растерянность, злость, разочарование. И сомнения: может быть, нужно обратиться к другому специалисту? Или терапия — вообще не мое?

Между тем эти ожидания и чувства, которые в связи с ними испытывает человек, — ценный материал для анализа. Вместо того, чтобы бросить процесс, не собрав его плодов, лучше провести открытый разговор с психологом о своих чувствах. Исследуя неидеальность терапевта, человек начинает с большим принятием относиться к собственным ошибкам, растерянности, незнанию. Оказывается, так можно, и в этом нет ничего страшного, но, чтобы это узнать, нужно пройти через собственные чувства.

Если же вы бессознательно ждете от терапевта, что он будет похож на неидеальных взрослых из вашего детства, то можете обнаружить, что отношения с людьми в вашей взрослой жизни совершенно не обязаны быть похожими на опыт взаимодействия с родителями.

Например, терапевту можно говорить «нет» (а затем учиться делать это в жизни за пределами кабинета). И это ужасно страшно: что, если он сейчас разозлится и выгонит вон? Можно поделиться чем-то жгуче стыдным и вдруг обнаружить, что за это не отругают, а посмотрят с сопереживанием — это тоже страшно, вдруг обманут и сделают больно в ответ? Можно злиться на терапевта, и он это не только выдержит, но и сможет обсудить эту злость вместо того, чтобы потребовать «прекратить немедленно и вести себя хорошо».

Впрочем, на словах это звучит легко, а на деле бывает очень нелегко поделиться такими переживаниями. Более того, трудно может быть признаться самому себе, что они есть, особенно если на них с детства есть запрет.

Например, если в детстве вам внушали, что ваши злость или страх — это что-то плохое, нужно быть умницей и хорошо себя вести, «а то отдадим тебя вон тому дяде». В таком случае вы, скорее всего, будете бессознательно избегать этих чувств. В терапии это, опять же, может проявиться в сопротивлении: решении сменить специалиста, бросить. Или в саботаже, когда человек начинает систематически пропускать, отменять или переносить сессии.

Решение здесь такое же, как и выше: обсудить переживания с терапевтом (впрочем, он и сам может обратить ваше внимание на частые пропуски и предложить выяснить, что же присходит). Тогда можно, наконец, признать свои чувства и прожить их.

2. Десяти сессий не хватит

Возможно, самым большим разочарованием в терапии становится этап, который напоминает старый анекдот про первоклассника Вовочку: он ушел на линейку радостный и с букетом гладиолусов, а вернулся мрачный, возмущенно спрашивая родителей, почему его не предупредили, что эта волынка на одиннадцать лет.

В 2016 году Сообщество по развитию психотерапии опубликовало статистику клиентских ожиданий. Большинство ожидает успешного решения проблемы за 9 сессий. Однако в большинстве же случаев 9 сессий не хватает, и вот почему.
Обычно то, что клиент зовет «проблемой» и с чем приходит на терапию — только симптом. Примерно как если человек обратился к врачу по поводу высокой температуры, а дело оказалось в вирусной инфекции. Можно сбивать симптом, а можно работать с первопричиной.

Для работы с симптомом действительно может хватить 15–20 сессий — в среднем, по данным Американской психологической ассоциации, столько времени нужно 50 % клиентов, чтобы почувствовать значительное улучшение или полное прекращение симптома. Например, человек обратился по поводу кризиса в отношениях и за несколько месяцев работы с психологом лучше осознал свои потребности и научился не только сообщать о них партнеру, но и искать разные способы удовлетворения — словом, стал лучше справляться.

А вот чтобы разобраться с глубинными причинами своих переживаний и поведения, чтобы добиться устойчивых изменений на системном уровне (то есть со временем чувствовать и вести себя иначе), придется обратиться к предыдущему жизненному опыту.

Ведь проблема не существует сама по себе, а является фрагментом пазла из личной истории, склада личности, а также жизненных обстоятельств и влияния среды. Да и складывалась система годами — можно ли верить, что для перестройки хватит нескольких недель?

Недостаточно осознать, с чем связана проблема, выполнить десяток упражнений и освоить несколько техник. И осознание этого факта дается непросто. В этот момент могут начаться сомнения: может, психолог нарочно всё усложняет, чтобы подольше тянуть деньги? Или он не такой уж профессионал, кто-то другой справился бы быстрее?

Здесь снова поможет открытый разговор о сомнениях, а также прояснение договоренностей: будет ли терапия краткосрочной и с конкретной, точечной целью — или же долгосрочной и системной.

3. Близким всё это не понравится

Один из самых частых запросов к психологу звучит так: «Почините меня». Например, сделайте так, чтобы я никогда больше не злилась на маму, начальника и своего ребенка. Или чтобы я стал с удовольствием делать работу, от которой меня тошнит. Или чтобы я всегда был полон энергии и радовался жизни. Ведь терапия для того и существует, чтобы жизнь менялась?

Но оказывается, что психолог не может «вылечить» от неугодных чувств или состояний. Ни один терапевт не «отрежет» злость, чтобы она никогда больше не чувствовалась. Ведь она — одно из естественных чувств, которое сообщает нам о том, что что-то не в порядке. Лишиться его — значит, потерять ценный сигнал.
Но если опыт вашей жизни показал вам, что ваша злость неугодна окружающим, за нее ругают или наказывают, вы упрямо будете считать это чувство плохим, требующим изгнания. Конечно, терапевт, который предлагает наладить со злостью контакт, вызывает подозрение — серьезно, вы предлагаете подлить масла в огонь вместо того, чтобы его тушить?

На терапии вы быстро обнаружите, что вместо того, чтобы помочь вам стать более социально удобоваримым, психолог, наоборот, предложит вам поближе познакомиться и признать все свои переживания и потребности — даже неприятные и социально неприемлемые.

Если близкие привыкли, что вы всегда удобны им и стараетесь подстраиваться под них в ущерб собственным интересам, то обозначение и отстаивание своих границ, а также смена приоритетов («Я у себя главный») может восприниматься ими как эгоизм, грубость и даже жестокость. «Испортили тебя на этой твоей терапии!» и «твой психолог настроил тебя против нас!» — аргументы, которые можно услышать даже от самых близких людей.

Дальше начинается нелегкая кропотливая работа. Если отношения ценны и хочется их сохранить, то приходится учиться, как быть в них по-новому — обоим. Иногда бывает и так, что отношения этого не переживают, а расставание мало кому дается легко.

Кроме того, вы можете обнаружить, что вас в целом не устраивает ваш круг общения и вам хотелось бы других отношений, построенных на более близких ценностях, уважении границ, искреннем интересе друг к другу. Старые знакомства могут стать неинтересными, а то и вовсе тяготить, а на поиск новых и установление контакта уходит время. Стоит быть готовым к тому, что терапия принесет и такие изменения — насколько к этому вообще возможно быть готовым.

4. Всё станет еще хуже

И речь даже не о периодических откатах после прогресса, когда кажется, что вся проделанная работа — зря, ничего не поменялось и никогда не изменится.

Бывает, например, что вы долго и упорно учились не давать пристрастным критикам себя уничтожать и достигли в этом успеха. Но всего один жесткий комментарий на фейсбуке — и вы проваливаетесь в пучину самоуничижения. Такие спады — естественная часть процесса.

Более того, они, скорее всего, будут периодически случаться всю оставшуюся жизнь — например, в периоды, когда в жизни происходит сильный стресс или у вас мало ресурсов. В такие моменты психика выбирает наименее трудозатратные — то есть привычные, хорошо знакомые — реакции и способы поведения. Однако и они со временем будут становиться менее интенсивными (самоуничижение прекратится, хотя комментарий всё еще может расстраивать), а выбираться из таких откатов будет гораздо проще.

Кроме спадов бывает и по-другому: вроде бы прогресс есть, многое уже проработано, в жизни происходят перемены, но открываются всё новые и новые пласты проблем, один ужаснее другого. Начинает казаться, что это никогда не закончится.
Такое бывает, если в прошлом у вас был сильный травматичный опыт. Первые месяцы (а иногда и годы) обычно уходят на работу с более доступными проблемами, для решения которых нужно меньше жизненных сил.

Кроме того, со временем вы всё больше доверяете не только терапевту, но и самому себе — тому устойчивому, поддерживающему, самостоятельному взрослому, которого взращивали в себе в процессе терапии. А значит, всё больше готовы открывать совсем темные, надежно спрятанные от самого себя места своего внутреннего мира, куда раньше не было доступа.

В это трудно поверить, но иногда, когда всё становится только хуже, — это и есть самый яркий признак того, что вы на верном пути туда, где вам будет, наконец, хорошо. Обычно это понимаешь уже постфактум, когда путь через внутренний ад пройден, а дверь в него надежно закрыта.

5. Терапевт не сделает вашу работу

Исследования подтверждают, что на результат терапии влияют не только терапевтические факторы (подход, техника, отношения, личность терапевта, сеттинг и т. д.), но и внетерапевтические, то есть то, что связано непосредственно с клиентом: среда и окружение, его действия или бездействие в жизни за пределами кабинета, личная философия, жизненные обстоятельства и, конечно, то, как клиент обходится с материалом с терапевтических встреч — насколько он его принимает, осмысляет и использует в жизни.

Согласно разным исследователям, удельная доля внетерапевтических факторов составляет от 50 % до 87 %: оказывается, мало осознать, как и почему возникла проблема. Чтобы что-то изменилось, приходится что-то делать.
Как минимум быть более внимательным, прислушиваться к себе, наблюдать и анализировать свои переживания, реакции, поведение. А со временем дело доходит до серьезных шагов.

Впервые сказать «нет» маме после того, как десять лет по выходным дисциплинированно помогал копать картошку вместо того, чтобы отдыхать. Заявить о желании повышения зарплаты и новой должности. Признаться партнеру, что секс не устраивает. Измениться самому и продолжать жить в старой среде — опыт очень дискомфортный. Но чтобы создать новое окружение или изменить старое, приходится приложить усилия.

И оказывается, что перечисленные выше действия — это только начало. Придется разбираться с последствиями: выстраивать отношения с мамой так, чтобы она уважала «нет» (или принять, что этого не случится, и выбирать, как поступить в таком случае), отстаивать свое право на более высокую оплату и доказывать его делом, прожить кризис в отношениях. И всё это — самостоятельно.

6. Терапия закончится, и это может показаться скучным

Может ли терапия длиться вечно? Гипотетически — всегда найдется проблема, которую можно обсудить на сессии, или воспоминание из прошлого, которое захочется разобрать. Когда остановиться?

Бывает, что в процессе терапии человеку вдруг начинает казаться, что вот теперь-то всё хорошо. Такое бывает, например, в период эмоционального подъема и высокой физической энергии: со всем справляюсь, настроение прекрасное, а все проблемы выглядят вполне по плечу. Если такое состояние пришло «вдруг», а еще на прошлой сессии вы говорили с терапевтом о том, что вам тяжело разбираться с какой-то жизненной ситуацией, — вы принимаете частное за общее.

Очень хочется верить, что эффект от терапии достигнут, и так теперь будет всегда. К сожалению, это иллюзия.

Устойчивые перемены достигаются не вдруг. Только со временем вы начнете замечать, что в привычных ситуациях чувствуете и ведете себя иначе. Поначалу эти перемены могут быть небольшими и требовать от вас определенных усилий, но мало-помалу новое состояние — более спокойное, устойчивое — станет привычным. Кроме того, вы уже по опыту знаете, что из этого состояния вы можете выпасть под влиянием внешних факторов — например, в ситуации стресса или во время болезни. Но когда жизнь наладится, спокойствие и устойчивость вернутся.

Есть известная полушутка: терапевт работает для того, чтобы клиент к нему больше никогда не возвращался. С каким бы запросом ни пришел человек, но глобальная цель действительно одна: помочь ему обрести самостоятельность и найти состояние «достаточно хорошо».

У каждого такая точка будет своя. Кому-то действительно хватает тех самых 10–15 сессий, а у кого-то путь занимает несколько лет.

Понять, когда остановиться, можно только одним способом: учиться слушать и доверять себе. А в процессе обсуждать ход терапии с психологом, разговаривать о прогрессе, целях, сроках — помня, что и цели по ходу могут меняться, и сроки.
Подлинное и устойчивое «достаточно хорошо» со стороны может казаться скучным. Когда жизнь приносит достаточно радости (хотя порой, конечно, расстраивает), окружение достаточно гармоничное (хотя бывают порой и конфликты, и недопонимания), а в целом со всеми жизненными неурядицами человек справляется достаточно самостоятельно (и знает, когда и у кого попросить помощи, если нужно). И самое главное, когда внутри чувствуется то, что любят цитировать паблики про популярную психологию: «У меня есть я. Мы справимся».

Елизавета Мусатова
источник