Два рода счастья
Мысли о фильме “Семьянин” с Николасом Кейджем. История такова: главный герой Джек, преуспевающий бизнесмен с Уолл-стрит волшебным образом попадает в альтернативную реальность. Где он обычный американский обыватель, живущий в пригороде и торгующий шинами. Но у Джека есть любящая дети, красавица-жена, друзья, дом.
То, от чего он много лет назад отказался, уехав а Лондон учиться и бросив любимую женщину. Которая в новой реальности стала его женой. В этой жизни Джек плюнул на карьеру и получил взамен нормальное человеческое счастье. Всё же Джек-бизнесмен чувствует себя неуютно в этой идиллии, душой он на Уолл-стрит и делает всё, чтобы вернуться туда. Его действия порождают конфликты интересов. Тем не менее конец у фильма хороший и душевный. Добротная мелодрама о семейных ценностях.
Кроме хорошей игры актёров и интересной фабулы, ценным в этом фильме является наглядная иллюстрация важности выбора в судьбе человека и необратимых поворотах судьбы. Успешность в сфере бизнеса требует полной отдачи и поэтому в текущей Реальности у Джека не может быть семьи. Но у него есть переживание могущества и особый вид драйва, когда у тебя получается то, что могут оценить немногие. Но ты сам знаешь этому цену. Правда, плата за могущество – одиночество. Здесь семья – это обуза, это – слабость.
В той, другой, Реальности тоже есть свои светлые моменты. Насыщенная горизонтальная социализация. Возможность всегда опереться на любимую женщину, радость общения с деьми, весёлые и добродушные друзья, Дом, в котором можно будет играться с внуками. И несбыточная тоска о чём-то большем.
Трудность выбора жизненного пути: тихое обывательское счастье или “группа крови на рукаве”? Старая дилемма, известная ещё Будде Шакьямуни. Он тоже мог остаться дома, воспитывать сына, принять корону царя с рук отца, править на благо своих подданных, а потом уйти на заслуженный отдых. Но “далёкая в небе звезда зовёт меня в Путь”…
Нет плохой или хорошей Судьбы. Есть Путь сердца и уважение к своему выбору, каким бы он не был. И уважение к выбору других. Даже если они (деньги, женщины, удача) выбирают не нас.
У Берта Хеллингера есть притча на эту тему:
Два рода счастья
В старые времена, когда боги, казалось, были еще очень близки к людям, жили в одном маленьком городе два певца, и обоих звали Орфеями.
Один из них был певцом великим. Он изобрел кифару, предшественницу гитары, и когда ударял по струнам и пел, все живое зачарованно внимало ему. Дикие звери кротко лежали у его ног, высокие деревья склонялись к нему: ничто не могло устоять перед его песнями. Поскольку Орфей был так велик, он добился руки самой красивой девушки. Затем началось падение.
Еще во время свадебного празднества умерла прекрасная Эвридика, и полный бокал разбился до того, как он успел его пригубить. Но для великого Орфея смерть еще не означала конец. С помощью своего великого искусства он нашел «ход в преисподнюю, спустился в царство теней, переправился через реку забвения, прошел мимо Цербера и живым предстал перед троном бога мертвых и тронул его сердце своей песней.
Бог мертвых отпустил Эвридику, но при одном условии, а Орфей был так счастлив, что не заметил коварства, скрытого за этой милостью. Он пустился в обратный путь, а позади слышал шаги любимой жены. Невредимыми прошли они мимо Цербера, переправились через реку забвения, начали подниматься к свету и уже видели его издалека. Тут Орфей услышал крик — Эвридика споткнулась, — в испуге обернулся, успев еще увидеть тень, падающую в ночь, и остался один. И, потеряв самообладание от боли, он запел прощальную песню: «Ах, я потерял ее, все мое счастье теперь позади».
Сам он нашел дорогу обратно к свету, но, после того, как он побывал у мертвых, жизнь потеряла для него всякий интерес. Когда пьяные женщины хотели отвести его на праздник молодого вина, он отказался, и они разорвали его на куски.
Так велико было его несчастье, так бесполезно его искусство. Зато его знает весь мир.
Другой Орфей был человеком маленьким. Он был простым уличным певцом, выступал на маленьких праздниках и играл для маленьких людей, он приносил им маленькую радость и сам получал от этого удовольствие. Так как за счет своего искусства второй Орфей жить не мог, он освоил еще одну, обычную, профессию, женился на обычной женщине, у него были обычные дети, при случае он грешил, был совершенно обыкновенно счастлив и умер старым и пресыщенным жизнью.
Но никто не знает его. Кроме меня.
Борис Медвидь