Базовые Перинатальные Матрицы Станислава Грофа
Одним из важнейших вкладов науки о сознании стало совершенно новое представление о психике. Ее традиционная психиатрическая и психоаналитическая модель строго персоналистична и биографична, а современные исследования сознания открывают в ней новые уровни, сферы и измерения, показывают, что человеческая психика по своему существу соразмерна всей Вселенной и всему существующему.
В сфере сознания нет четких пределов и разграничений, тем не менее полезно выделить четыре отдельных уровня или четыре области психики и соответствующего им опыта:
1) сенсорный барьер;
2) индивидуальное бессознательное;
3) уровень рождения и смерти;
4) трансперсональная область.
Большинству людей вполне доступны переживания на всех четырех уровнях. Переживания эти можно наблюдать во время сеансов с психоделическими препаратами или в современных подходах экспериментальной психотерапии, где используется дыхание, музыка, танцы или работа с телом. Лабораторные методы изменения сознания – например, биологическая обратная связь, лишение сна, сенсорная изоляция или сенсорная перегрузка – и разнообразные кинестетические устройства тоже могут вызывать многие из этих явлений. Именно их переживанию способствуют самые разнообразные религиозные обряды древности, восточные духовные практики. Много случаев такого рода можно наблюдать во время спонтанных эпизодов неординарных состояний сознания. Весь спектр опыта, относящегося к этим четырем сферам, уже описан историками и антропологами по шаманским процедурам, первобытным ритуалам перехода-инициации и церемониям целительства, мистериям смерти-возрождения, трансовым танцам в экстатических религиях.
Сенсорный барьер и индивидуальное бессознательное
Всякая техника, дающая возможность эмпирически, т.е. опытным путем войти в сферу бессознательного, будет сначала активировать органы чувств. Поэтому для многих людей, использующих такие экспериментальные методы, глубокое самоисследование начинается с переживания самых разнообразных ощущений По природе эти переживания более или менее отвлеченны и лишены какого-либо персонального символического смысла; они могут быть приятными с эстетической точки зрения, но не ведут к более полному самоосознанию.
Изменения такого рода могут происходить в любой сенсорной зоне, хотя наиболее часты явления, относящиеся к зрительной области. Поле зрения за закрытыми веками оживает и делается красочным, человек может наблюдать разнообразные геометрические и архитектурные формы – быстро меняющиеся узоры калейдоскопа, конфигурации, подобные мандале, арабески, шпили готических соборов, купола мусульманских мечетей и сложные узоры, напоминающие прелестные средневековые миниатюры или восточные ковры. Видения такого рода могут возникать при глубоком самоисследовании в любой его форме, но особенно драматичны они после приема психоделических препаратов. Изменения в слуховой зоне могут проявляться как звон в ушах, пение сверчка, жужжание, колокольный звон или звуки высокой частоты. Это может сопровождаться необычными осязательными ощущениями в разных частях тела. На этой стадии иногда появляются запахи и вкусовые ощущения, но намного реже.
Сенсорные переживания такого рода не имеют большого значения для самоисследования и самосознания. Именно они и представляют, надо полагать, тот барьер, который необходимо преодолеть, прежде чем начнется путешествие в бессознательную сферу психики. Некоторые аспекты такого чувственного опыта можно объяснить, исходя из определенных анатомических и физиологических характеристик органов чувств. Например, геометрические видения отражают скорее всего внутреннее строение глазной сетчатки и других частей зрительной системы.
Следующая сфера переживаний, доступ к которой легок, – область индивидуального бессознательного. Хотя относящиеся к этой категории явления достаточно интересны с теоретической и практической точек зрения, нет необходимости тратить много времени на их описание, так как почти все традиционные психотерапевтические подходы останавливаются как раз на этом уровне психики. Обширная, хотя и весьма противоречивая литература посвящена нюансам психодинамики в биографической области. Опыт, относящийся к этой категории, связан с несущими сильную эмоциональную нагрузку событиями и обстоятельствами жизни человека с момента рождения до настоящего времени. На этом уровне самоисследования все что угодно из жизни экспериментатора – какой-то неразрешенный конфликт, какое-то вытесненное из памяти и не интегрированное в ней травмирующее переживание или некий незавершенный психологический гештальт – может всплыть из бессознательного и стать содержанием текущего опыта.
Чтобы это произошло, требуется выполнение одного только условия: достаточно высокой эмоциональной значимости переживания. Именно в этом кроется огромное преимущество эмпирической психотерапии по сравнению с преимущественно вербальными подходами. Технические приемы, которые непосредственно активизируют бессознательное, выборочно усиливают наиболее релевантный эмоциональный материал и облегчают его выход на уровень сознания. Таким образом, они как бы создают некий внутренний радар, который сканирует систему и ищет содержимое с наиболее сильным эмоциональным зарядом. Это не только избавляет терапевта от необходимости отделять нужное от ненужного, но и предохраняет его от принятия тех решений, которые неизбежно будут нести на себе отпечаток его собственной концептуальной схемы и многих других факторов.
Вообще говоря, биографический материал, всплывающий в ходе работы с переживаниями, согласуется с теорией Фрейда или с одной из производных от нее теорий. Есть, впрочем, несколько серьезных различий. При глубокой эмпирической психотерапии биографический материал не вспоминается и не реконструируется – его можно реально пережить заново. Речь идет не только об эмоциональных переживаниях, но и о телесных ощущениях, об изобразительных элементах материала, а также о данных других органов чувств. Обычно это сопровождается полной возрастной регрессией до тех времен, когда произошло событие.
Другим важным отличием является то, что релевантные воспоминания и другие элементы биографии проявляются не по отдельности, а образуют динамические сочетания (констеляции), для которых я нашел термин “системы конденсированного опыта”, сокращенно СКО. СКО – это динамическое сочетание воспоминаний (с сопутствующими им фантазиями) из различных периодов жизни человека, объединенных сильным эмоциональным зарядом одного и того же качества, интенсивных телесных ощущений одного и того же типа или же каких-то других общих для этих воспоминаний важных элементов.
В традиционной психологии, психиатрии и психотерапии внимание фокусируется исключительно на психологических травмах. Считается, что телесные травмы не оказывают непосредственного влияния на психологическое развитие человека и непричастны к развитию психопатологии. Это резко противоречит данным, полученным при глубокой эмпирической проработке, когда воспоминания о телесных травмах обретают первостепенное значение. В сеансах с психоделиками и в других мощных эмпирических подходах более чем обычны повторные переживания опасной для жизни болезни, травмы, операции или происшествия с утопанием, и они явно весомее, чем обычные психотравмы. Остаточные эмоции и телесные ощущения, возникшие при угрозе жизни или целостности организма, играют, по-видимому, значительную роль в развитии самых разных форм психопатологии – чего по-прежнему не признает академическая наука.
Так, если ребенок перенес тяжелую, опасную для жизни болезнь (например, дифтерит) и чуть не задохнулся, опыт смертельной угрозы и предельный телесный дискомфорт не будет считаться самой серьезной травмой. Представитель традиционной психологии сосредоточится на том, что ребенок, разлученный с матерью во время госпитализации, пережил эмоциональную депривацию. Эмпирические же исследования совершенно ясно показывают, что травма, сопряженная с опасностью для жизни, оставляет неизгладимый отпечаток и в большой степени влияет на развитие эмоциональных и психосоматических расстройств -депрессии, тревожности и фобий, садомазохистских склонностей, сексуальных нарушений, мигрени или астмы.
Переживания серьезной телесной травмы представляют естественный переход от биографического уровня к следующей сфере, стержнем которой является двойной феномен рождения и смерти. Этот опыт включает события жизни человека и поэтому биографичен по природе. И все же тот факт, что эти события привели человека на грань смерти и были сопряжены с чрезвычайно тяжелым состоянием и болью, объединяет их с родовой травмой. По понятным причинам, воспоминания о болезнях и травмах, сопряженных с затруднением дыхания – о пневмонии, дифтерите, коклюше или утопании, – имеют особое значение.
Столкновение с рождением и смертью: динамика перинатальных матриц
По мере углубления эмпирического самоисследования элемент эмоциональной и физической боли может достичь такой необыкновенной интенсивности, что это будет восприниматься как умирание. Боль может стать нестерпимой, и исследователь будет ощущать себя так, словно границы индивидуального страдания превзойдены и он переживает боль целой группы, всего человечества или даже всего живого. Для такого опыта типично отождествление с ранеными и умирающими солдатами, заключенными концентрационного лагеря или пленниками темницы, с гонимыми евреями или первыми христианами, с матерью и ребенком во время родов, с животным, которого настиг хищник. Переживания этого уровня обычно сопровождаются яркими физиологическими проявлениями, такими как удушье различной степени, учащенный пульс и сердцебиение, тошнота и рвота, изменение цвета кожи и температуры тела, спонтанные кожные высыпания или появление синяков, подергивания, дрожь, судороги и другие поразительные двигательные феномены.
Если на биографическом уровне с опасными для жизни ситуациями предстоит во время самоисследования встретиться только тем, кто в действительности пережил схватку со смертью, то на этом уровне бессознательного вопрос смерти универсален и всецело правит ходом переживания. Повторное переживание полученных травм, увечий или перенесенных операций будет скорее всего усиливаться и превращаться в опыт умирания, описанный выше.
Эмпирическое столкновение со смертью при такой глубине самоисследования будет во многих случаях органично переплетаться с разнообразными явлениями, связанными с процессом рождения. Те, кому доводится это пережить, не просто ощущают борьбу за рождение или разрешение от бремени, – многие сопутствующие физиологические изменения, происходящие в этот момент несут в себе знаки типичных событий при родах. Исследователи часто ощущают себя утробным плодом и способны переживать различные аспекты биологического рождения с очень специфическими и достоверными подробностями. Стихия смерти может быть представлена одновременной или чередующейся идентификацией со старыми, больными или умирающими людьми. Хотя полный спектр переживаний, происходящих на этом уровне, нельзя сводить к повторному проживанию биологического рождения, родовая травма составляет, видимо, самую суть процесса. Именно поэтому я называю эту сферу бессознательного перинатальной.
Связь биологического рождения с вышеописанным опытом умирания и нового рождения достаточно глубока и специфична. Это дает возможность использовать стадии биологических родов в построении концептуальной модели, которая помогает понять динамику бессознательного на перинатальном уровне. В опыте смерти-возрождения узнаются типичные темы: их основные характеристики можно логически вывести из определенных анатомических, физиологических и биохимических аспектов соответствующих стадий родов, с которыми они ассоциируются. Как будет показано ниже, суждения на основе модели родов обеспечивают уникальный способ по-новому проникнуть в динамическую архитектуру различных форм психопатологии и предлагают революционные терапевтические возможности.
Несмотря на тесную связь с рождением, перинатальный процесс выходит за рамки биологии и несет в себе важные философские и духовные измерения. Поэтому его нельзя интерпретировать в конкретизированной и упрощенной форме. Для человека, целиком погруженного в динамику этого уровня бессознательного (в качестве участника эксперимента или исследователя) рождение может выступать как всеобъясняющий принцип. Но, на мой взгляд, процесс рождения представляет собой очень удобную модель, применение которой ограничено явлениями особого уровня бессознательного. Если же процесс самоисследования переходит в области трансперсонального, от модели нужно отказываться и заменять ее другим подходом.
Некоторые характеристики процесса смерти-возрождения ясно показывают, что перинатальный опыт не сводится к биологическому рождению. В эмпирических событиях перинатальной природы отчетливо проступают эмоциональные и психосоматические аспекты. Они же, кстати, вызывают и личностную трансформацию. Глубинное столкновение в собственном опыте с рождением и смертью как правило сопровождается экзистенциальным кризисом невероятного размаха, во время которого человек самым серьезным образом задумывается о смысле существования, о своих фундаментальных ценностях и жизненных стратегиях. Этот кризис может разрешиться только через подключение к глубоким, подлинно духовным измерениям психики и стихии коллективного бессознательного.
Происходящая в результате трансформация личности сравнима, судя по описаниям, с изменениями, происходившими в древних храмовых таинствах, в ритуалах посвящения или первобытных ритуалах перехода. Перинатальный уровень бессознательного представляет поэтому важное пересечение индивидуального бессознательного с коллективным, традиционной психологии с мистицизмом или с трансперсональной психологией.
Переживания смерти и нового рождения, отражающие перинатальный уровень бессознательного, весьма разнообразны и сложны. Проявляется такой опыт в четырех типичных паттернах или констеляциях переживаний, которые глубоко соответствуют четырем клиническим стадиям биологического рождения. Для теории и практики глубинной эмпирической работы оказалось весьма полезным постулировать существование гипотетических динамических матриц, управляющих процессами, относящимися к перинатальному уровню бессознательного, и назвать их базовыми перинатальными матрицами (БПМ).
Базовые Перинатальные Матрицы Грофа – картография человеческой психики
Помимо того, что эти матрицы несут свое собственное эмоциональное и психосоматическое содержание, они действуют еще и как принципы организации материала на других уровнях бессознательного. Элементы важных СКО биографического уровня, включающих физическое насилие и жестокое обращение, угрозы, разлуки, боль или удушье, тесно связаны со специфическими аспектами БПМ. Перинатальное развертывание часто ассоциируется и с разнообразными трансперсональными элементами – такими, как архетипические видения Великой Матери или Ужасной Богини-матери, Ада, Чистилища, Рая или Царства Небесного, мифологических и исторических сцен, идентификация с животными и опыт прошлых воплощений. Как и в различных слоях СКО, связующее звено здесь – одинаковое качество эмоций, телесных ощущений и схожие обстоятельства. Перинатальные матрицы также имеют особое отношение к различным аспектам активности во фрейдовских эрогенных зонах – оральной, анальной, уретральной и фаллической. Ниже следует краткий обзор биологической основы отдельных БМП: их эмпирические характеристики, их функции в качестве принципов организации других видов опыта и их связи с эрогенными зонами.
Первая перинатальная матрица (БПМ-I)
Биологическая основа этой матрицы – опыт исходного симбиотического единства плода с материнским организмом во время внутриматочного существования. В периоды безмятежной жизни в матке условия для ребенка почти идеальны, однако некоторые физические, химические, биологические и психологические факторы способны серьезно их осложнить. При этом на поздних стадиях беременности ситуация скорее всего будет менее благоприятной – из-за крупных размеров ребенка, усиления механического сдавливания или функциональной недостаточности плаценты.
Приятные и неприятные воспоминания о пребывании внутри матки могут проявляться в конкретной биологической форме. К тому же, по логике глубинного опыта люди, настроенные на первую матрицу, способны переживать в полном объеме все связанные с нею видения и чувства. Безмятежное внутриматочное состояние может сопровождаться другими переживаниями, для которых тоже свойственно отсутствие границ и препятствий – например, океаническое сознание, водные формы жизни (кит, рыба медуза, анемон или водоросли) или пребывание в межзвездном пространстве. Картины природы в ее лучших проявлениях (Мать-природа), прекрасные, мирные и изобильные, также характерным и вполне логичным образом сопутствуют блаженному состоянию ребенка в утробе. Из архетипических образов коллективного бессознательного, которые доступны в этом состоянии, нужно выделить видения Царства Небесного или Рая в представлении различных мировых культур. Опыт первой матрицы включает также элементы космического единства или мистического союза.
Нарушения внутриматочной жизни ассоциируются с образами и переживаниями подводных опасностей, загрязненных потоков, зараженной или враждебной природной среды, подстерегающих демонов. На смену мистическому растворению границ приходит их психотическое искажение с параноидальными оттенками.
ПОЗИТИВНОЕ РАЗВИТИЕ ПЕРВОЙ МАТРИЦЫ В животе ребенок испытывает состояние любви, единения с чем-то большим, с Создателем. Развиваясь из одной клеточки, человек участвует в творении самого себя. Так он раскрывает в себе божественный аспект. Это закладывает ощущение самосовершенствования. При хорошем протекании беременности человек испытывает доверие к процессу роста. Он доверяет окружающему пространству, которое защищает и питает его, при этом ребенок испытывает восторг. Это и есть ощущение Бога в себе и себя в Боге. Возвращаясь с помощью различных методов регрессии в свои внутриутробные переживания, особенно на ранние сроки, когда им еще не было тесно в животе, люди вспоминают, как отождествляли себя с образами Божественного мира, гармонии, изобилия, звучания прекрасной музыки, волшебных райских пейзажей. В процессе бурного роста и воплощения человек ощущает океаническое блаженство. НЕГАТИВНОЕ РАЗВИТИЕ ПЕРВОЙ МАТРИЦЫ Во время стрессов, которые ребенок переживает в животе, он испытывает состояние неприятия себя и страха. Он беспокоится, «зажат». Ребенок не доверяет окружающему пространству, которое в данный момент агрессивно для него, сомневается в успешном процессе самосовершенствования, ведь его процесс созидания самого себя в тот момент проходит с трудом, с препятствиями, ущемленный какой-либо стрессовой ситуацией. Если такие переживания неярки, временны, преходящи и редки, то они не приводят к формированию негативных черт характера, а даже помогают ребенку в дальнейшем адаптироваться к неблагоприятным условиям среды. Вспоминая испытанные в животе стрессы, люди рассказывают, как отождествляли себя с разрушительными образами сожженных полей, сухих рек, иссушенных деревьев, холодных солнц, образами разложения. Они могут вспомнить ссоры между родителями, испуг мамы, ее отравления наркотиками или желание аборта. Если негативный опыт в утробе повторяется часто, такие люди считают себя на протяжении жизни омерзительными, будут делать соответствующую личную историю и вести себя в соответствии со сложившимся образом. Если в животе ребенок привыкает испытывать большие стрессовые перегрузки, то он теряет ощущение крепкой связи со Вселенной, и у него пропадает доверие к этому миру. У него развиваются такие качества, как неумение чувствовать созидательные процессы, он перестает испытывать доверие к себе и к Богу, потому что у него пропадает ощущение связующего звена со своим намерением, он перестает испытывать ощущение энергетических потоков, а потому у него нет основания доверять Вселенной. Человек, не получивший защиты во внутриутробном периоде – в то время, когда ему эта защита и безопасность были необходимы для гармоничного развития больше всего, будет психологически нуждаться в повышенной защите и опеке на протяжении всей своей жизни и даже во взрослом состоянии проявлять инфантильные черты. Так как созидание самого себя у него было нарушено или ущемлено, у него может быть подавлено стремление к творчеству – он будет испытывать неуверенность в творческом процессе и не уметь наслаждаться этим. А творить только ради процесса – даже в раннем возрасте – будет сложно для него, малейшая неудача приведет его к сворачиванию творческой активности и разочарованию в своих способностях. Он будет всегда стремиться к достижению цели и не замечать очарование самого процесса. Неуверенность в себе рождает у такого человека ревность, подкрепленную подсознательной верой в то, что «такого ничтожного человека невозможно полюбить по-настоящему». Эта неуверенность рождает частую смену партнера, чтобы подпитать ненасытное желание утвердиться… Негативный взгляд на природу окружающего мира и свою природу рождает разрушительные тенденции. А потеря связующего звена с намерением затрудняет роды и мешает ребенку в родах гармонично сонастраиваться с родовым потоком. Люди с негативной I БПМ – это несчастные люди, зачастую трудоголики, приносящие в жертву свои интересы ради самоутверждения. Иногда им важнее не семья, а много поклонников, иногда жертвующие всем ради науки, встречаются такие и среди ученых – если они глубокие специалисты только в своем деле, а в остальном – беспомощные дети. Таким людям важно проработать свой перинатальный опыт, вспомнить и осознать причины своей неуверенности и незащищенности. После этого они становятся счастливыми. ВТОРАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА Во время предвестников и схваток закладывается II базовая перинатальная матрица — ее содержанием является пассивный аспект воли. Она характеризуется как состояние безвыходности. Эта матрица проявляется наиболее ярко в 7–14 лет жизни человека. Потом она в проработанном виде помогает человеку справляться с трудностями на протяжении всей жизни. Эта матрица формируется во время раскрытия шейки матки и заканчивается с полным раскрытием, когда ребенок готов лезть наружу. Архетипически это может восприниматься как что-то вроде «изгнания из рая». На этой стадии ребенком происходит, наконец, осознание дуальности мира: «Оказывается, есть я, а есть окружающий мир, и этот окружающий мир может быть благоприятным или неблагоприятным». До этого ребенок чувствовал свое полное единство с окружающим миром. При этом все переживания на этой стадии все еще пассивны. «Что-то не так, я обязан покинуть этот мир, я недостоин здесь быть, а попросту – я здесь не помещаюсь, меня вытесняет этот мир». Формируется смирение: «Будь что будет». Но это чувство смирения постепенно иссякает, рождается чувство недоверия к миру, который не способен более защищать, и возникает желание бороться с ситуацией – на этом и заканчивается фаза пассивной II матрицы, ее сменяет фаза активной III матрицы.
Вторая перинатальная матрица (БПМ-II)
Этот эмпирический паттерн относится к самому началу биологического рождения, к его первой клинической стадии. Здесь исходное равновесие внутриматочного существования нарушается вначале тревожными химическими сигналами, а затем мышечными сокращениями. При полном развертывании этой стадии плод периодически сжимается маточными спазмами, шейка матки закрыта и выхода еще нет.
Как и в предыдущей матрице, эту биологическую ситуацию можно пережить снова вполне конкретным и реалистичным образом. Символическим спутником начала родов служит переживание космической поглощенности. Оно состоит в непреодолимых ощущениях возрастающей тревоги и в осознании надвигающейся смертельной опасности. Источник опасности ясно определить невозможно, и индивид склонен интерпретировать окружающий мир в свете параноидальных представлений. Очень характерны для этой стадии переживания трехмерной спирали, воронки или водоворота, неумолимо затягивающих в центр. Эквивалентом такого сокрушительного вихря является опыт, в котором человек чувствует, как его пожирает страшное чудовище — например, гигантский дракон, левиафан, питон, крокодил или кит. Также часты переживания, связанные с нападением ужасного спрута или тарантула. В менее драматичном варианте то же испытание проявляется как спуск в опасное подземелье, систему гротов или таинственный лабиринт. По-видимому, в мифологии этому соответствует начало путешествия героя; родственные религиозные темы – падение ангелов и изгнание из рая.
Некоторые из этих образов покажутся странными для аналитического ума, и все же в них обнаруживается логика глубинных переживаний. Так, водоворот символизирует серьезную опасность для организма, свободно плывущего в водной среде, и заставляет его беспорядочно двигаться. Сцена пожирания схожим образом превращает свободу в опасное для жизни стеснение, которое можно сравнить с протискиванием плода через тазовую полость. Спрут захватывает, сковывает и угрожает организмам, свободно плавающим в океане, а паук заманивает, хватает и уничтожает насекомых, прежде свободно порхавших в неограниченном воздушном пространстве.
Символическим выражением проявившейся полностью первой клинической стадии родов становится опыт отсутствия выхода или ада. Он включает чувство увязания или пойманности в кошмарном клаустрофобическом мире и переживание необычайных душевных и телесных мучений. Ситуация как правило представляется невыносимой, бесконечной и безнадежной. Человек теряет ощущение линейного времени и не видит ни конца этой пытки, ни какого-либо способа избежать ее. Следствием этого может стать эмпирическая идентификация с заключенными в темнице или концентрационном лагере, с обитателями сумасшедшего дома, с грешниками в аду или с архетипическими фигурами, символизирующими вечное проклятье, такими как Вечный Жид Агасфер, Летучий Голландец, Сизиф, Тантал или Прометей.
Находясь под влиянием этой матрицы, индивид избирательно слеп ко всему положительному в мире, в своем существовании. Среди стандартных компонентов этой матрицы – мучительные ощущения метафизического одиночества, беспомощность, безнадежность, неполноценность, экзистенциальное отчаяние и вина.
Что касается организационной функции, БМП-II притягивает СКО с воспоминаниями о ситуациях, в которых пассивная и беспомощная личность попадает во власть могучей разрушительной силы и становится ее жертвой без шансов на спасение. Здесь также наблюдается близость к трансперсональным мотивам аналогичного свойства.
ПОЗИТИВНАЯ ВТОРАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА
Ребенок во время схваток испытывает состояние смирения с ситуацией, он созерцает и принимает. Переживается как познание несчастья, обездоленности и одновременно знание, что от этого не умирают, чувство самопожертвования. Мучительные состояния по восприятию ребенка бесконечно повторяются – вновь и вновь активируясь и сменяясь периодами отдыха. Это позволяет выработать у ребенка такие качества, как смирение и терпеливость, умение переживать трудности. В дальнейшем эти качества могут пригодиться и для развития способности к созерцанию и к медитации. Кроме того, изменение в окружающем мире ребенка во время схваток развивает восприятие дуальности мира, а это является основой для логического мышления. Для выживания эта матрица дает новорожденному умение держать удар. Если роды были быстрыми, то у такого человека способность подождать, и позволить чему-то структурироваться, пассивный аспект воли будут менее проявлены. Потому часто старшие дети более терпеливы, что младшие рождаются быстрее. Возможно, эти качества особо важны старшим детям, которые призваны помогать родителям с младшими.
НЕГАТИВНАЯ ВТОРАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА
При длительной и болезненной фазе схваток закрепляется инфантилизм, отсутствие инициативы, что приводит к пассивному образу жизни. Из-за длительных страданий и привыкания к ним может сформироваться даже мазохизм. Терпение у травмированных по II матрице людей чрезмерно развито. С низкой самооценкой, они часто себя ругают, готовы получить наказание за малейшие проступки, считая себя во всем виноватыми. При этом они безответственны, так как считают себя ничтожными людьми, от которых ничего не может зависеть. Так рождаются будущие подопытные, жертвы, не знающие о своих потребностях люди. Их привлекает работа, связанная с нетворческим и не требующим инициативы тяжелым монотонным трудом или даже с насилием над ними; именно эти люди могут соглашаться на низкооплачиваемый труд, не отстаивать своих интересов. Основное условие для создания травмы по II матрице в наших роддомах сейчас – это медикаментозная стимуляция. Окситоцин дает несвоевременный и слишком сильный тонус матки, женщина не успевает раскрыться, это приводит к повышенным болевым ощущениям. Женщина при этом ничего уже не соображает, осознанность пропадает, страх растет, женщина зажимается, что влечет эмоциональные и психологические травмы ребенка.
Третья перинатальная матрица (БПМ-III)
Многие важные аспекты этой сложной матрицы переживаний можно понять по ее отношению ко второй клинической стадии биологических родов. На этой стадии сокращения матки продолжаются, но в отличие от предыдущей стадии, шейка матки теперь раскрыта, и это позволяет плоду постепенно продвигаться по родовому каналу. Под этим кроется отчаянная борьба за выживание, сильнейшее механическое сдавливание, часто высокая степень гипоксии и удушье. На конечной стадии родов плод может испытывать непосредственный контакт с такими биологическими материалами, как кровь, слизь, околоплодная жидкость, моча и даже кал.
На эмпирическом плане эта схема несколько усложняется и разветвляется. Помимо истинных, реальных ощущений разных аспектов борьбы в родовом канале в нее включается большой набор явлений, следующих типичной тематической последовательности. Самыми важными из них будут элементы титанической битвы, садомазохистские переживания, сильное сексуальное возбуждение демонические эпизоды, скатологическая вовлеченность и столкновение с огнем. Все это происходит в контексте неуклонной борьбы смерти-возрождения.
Титанический аспект совершенно понятен, если учесть задействованные на этой стадии рождения чудовищные силы. Нежная головка ребенка втискивается в узкую тазовую полость маточными сокращениями, сила давления которых колеблется от 50 до 100 фунтов. Встречаясь с этим аспектом БПМ-III, человек испытывает могучие потоки энергии, усиливающиеся до взрывоподобного извержения. Характерные здесь символические мотивы – неистовые силы природы (вулканы, электромагнитные бури, землетрясения, волны прилива или ураганы), яростные сцены войн и революций, технологические объекты высокой мощности (термоядерные реакторы, атомные бомбы и ракеты). В более мягкой форме этот эмпирический паттерн включает опасные приключения – охоту, схватки с дикими животными, увлекательные исследования, освоение новых земель. Соответствующие архетипические темы – картины Страшного суда, необыкновенные подвиги великих героев, мифологические битвы космического размаха с участием демонов и ангелов или богов и титанов.
Садомазохистские аспекты этой матрицы отражают смесь агрессии, которой плод подвержен со стороны женской репродуктивной системы, и его яростной биологической реакции на удушье, боль и тревогу. Частыми темами здесь являются кровавые жертвоприношения, самопожертвование, пытки, казни, убийства, садомазохизм и изнасилования.
Логика переживаний сексуальной составляющей процесса смерти-возрождения не так очевидна. Пояснить ее можно на примере широко известных данных о том, что удушье и нечеловеческие страдания вообще вызывают странную форму сильного сексуального возбуждения. Эротические мотивы на этом уровне характеризуются захватывающей интенсивностью полового влечения, механического и неизбирательного по своему качеству, порнографическому и девиантному по природе. В относящихся к этой категории переживаниях секс сочетается со смертью, опасностью, биологическим материалом, агрессией, побуждениями к самоуничтожению, физической болью и духовным началом (в приближении к БПМ-IV).
Тот факт, что на перинатальном уровне сексуальное возбуждение происходит в контексте смертельной угрозы, страха, агрессии и биологического материала, становится ключом к пониманию сексуальных отклонений и других форм сексопатологии.
Элементы демонизма на этой стадии процесса смерти-возрождения представляют, пожалуй, особую трудность и для терапевтов, и для пациентов. Жуткие свойства такого материала могут вызвать полное нежелание иметь с ним дело. Наиболее обычна здесь тематика Шабаша ведьм (Вальпургиевой ночи), сатанинских оргий или ритуалов Черной мессы и искушения. Общим в опыте рождения на этой стадии и в ведьминском шабаше или Черной мессе является причудливое сочетание переживаний смерти, извращенной сексуальности, страха, агрессии, скатологии и искаженного духовного порыва.
Скатологическая сторона процесса смерти-возрождения имеет своей естественной биологической основой тот факт, что на последних стадиях родов ребенок может войти в тесный контакт с фекалиями и другими биологическими продуктами. Такие переживания обычно превосходят все то, что действительно мог испытывать новорожденный. Это ощущения барахтающегося в экскрементах, ползающего в отбросах или выгребных ямах, поедающего фекалии, пьющего кровь и мочу или же отвратительные картины разложения.
Элемент огня проявляется либо в своей обычной форме – как идентификация с жертвой, отданной на заклание, -либо в архетипической форме очищающего огня (пирокатарсис), который разрушает все гнилое и отвратительное в человеке, готовя его к духовному возрождению. Этот элемент символизма рождения наиболее труден для понимания. Соответствующим ему биологическим компонентом может быть, наверное, кульминационная сверхстимуляция новорожденного беспорядочной “пальбой” периферических нейронов. Интересно, что аналогичный опыт выпадает на долю роженицы, у которой на этой стадии часто возникает ощущение, что ее влагалище охвачено огнем. Также следует отметить, что в процессе горения твердые вещества превращаются в энергию; переживанием огня сопровождается смерть Эго, после чего личность в философском плане отождествляет себя уже не с твердой материей, а с энергетическими паттернами.
Религиозный и мифологический символизм этой матрицы особенно тяготеет к тем системам, где прославляется жертвование и жертвенность. Часты сцены ритуалов жертвоприношения в доколумбовой Америке, видение распятия и отождествление себя с Христом, поклонение ужасным богиням Кали, Коатликуэ или Рангде. Уже упоминались в этом отношении сцены поклонения сатане и образы Вальпургиевой ночи. Другая группа образов связана с религиозными обрядами и церемониями, в которых секс сочетается с исступленным ритмическим танцем – например, фаллические культы, ритуалы, посвященные богине плодородия, или разнообразные ритуальные церемонии первобытных племен. Классическим символом перехода от БПМ-III к БПМ-IV является легендарная птица Феникс, прежнее тело которой сгорает в огне, а новое восстает из пепла и взмывает к солнцу.
Ряд важных характеристик, присущих этому паттерну переживаний, отличают его от уже описанных паттернов состояния безвыходности. Здесь ситуация уже не кажется безнадежной, и сам переживающий не беспомощен. Он принимает активное участие в происходящем и чувствует, что страдание имеет определенную направленность и цель. В религиозном смысле ситуация будет больше напоминать чистилище, чем ад. К тому же роль индивида здесь не сводится исключительно к страданиям беспомощной жертвы. Он – активный наблюдатель и способен одновременно отождествлять себя с той и с другой стороной до такой степени, что иногда трудно бывает понять, агрессор он или жертва. В то время как безвыходная ситуация предполагает только страдания, опыт борьбы смерти-возрождения представляет собой границу между агонией и экстазом, иногда слияние того и другого. Вероятно, можно определить этот тип переживаний как “вулканический экстаз”, по контрасту с “океаническим экстазом” космического единства.
ПОЗИТИВНАЯ ТРЕТЬЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА
Во время потуг ощущение рая, которые переживал ребенок во внутриутробной жизни, рушится. Состояние потери рая рождает первое чувство атеизма, которое может быть в жизни человека. Эта зачаточная форма атеизма сыграет огромную роль в формировании мышления и гибкости восприятия человека. В этом состоянии ребенок испытывает не только разочарование в рае, но и революционные тенденции. Отчаявшись, человек ищет выход из ситуации, смирившись, человек восстает и борется. Если во время II матрицы закладывалась логика, то здесь – выход за рамки логики, парадоксальное мышление, озарение, открытие. Из дуальности рождается нечто третье. Из логики – парадокс, выход за рамки. Воспроизводя в памяти период гармоничных потуг своего рождения, люди воспринимают образы драматических сражений, революционных сюжетов, личных виртуозных побед. Они преодолевают некое напряжение собственной яркой активностью, инициативой. Они ищут и находят, дерзают и выигрывают, рискуют и бывают награждены. Эта матрица призвана пробуждать в рождающемся человеке такие качества, как способность двигаться к цели, несгибаемое намерение, способность подвергать догмы сомнению, смелость, дерзновение, умение преодолевать рамки. В дальнейшем эти качества развивают такие черты, как умение давать сдачу, отвечать действием на удары судьбы, активность в отстаивании своих прав, критический взгляд на вещи.
НЕГАТИВНАЯ ТРЕТЬЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА
Состояние, которое переживает ребенок во время слишком сильных потуг, стимулированных окситоцином, далеко от гармонии и безмятежности. Эта матрица, и без того окрашенная энергетикой борьбы, в акцентированном варианте несет информацию агрессии, антагонизма, переполнена страхом и отчаянием. Тут уже формируется установка на борьбу не то чтобы ради достижения цели, но на борьбу просто ради борьбы, где цель, средства, состояние, внешний и внутренний мир перемешивается в открывшихся подсознательных лабиринтах, оставляя противоречивый отпечаток на психике рождающегося и роженицы. Люди вспоминают образы войн, разрушений, катастроф, погружаясь в воспоминания свей негативной III матрицы. Чем более негативно окрашена III матрица, тем более жестокие качества она вносит в характер родившегося ребенка. Переживая тяжелые муки во время рождения, ребенок впитывает с этими муками информацию о садизме, агрессии, жестких рамках и подавлении гармонии. Такие люди хорошо себя чувствуют на ответственных постах, требующих проявления насилия и власти – начальники, полководцы.
Четвертая перинатальная матрица (БПМ-IV)
Эта перинатальная матрица по смыслу связана с третьей клинической стадией родов, с непосредственным появлением на свет. В этой последней стадии мучительный процесс борьбы за рождение подходит к концу, продвижение по родовому каналу достигает кульминации, и за пиком боли, напряжения и сексуального возбуждения следует внезапное облегчение и релаксация. Ребенок родился и после долгого периода темноты впервые сталкивается с ярким светом дня (или операционной). После отсечения пуповины прекращается телесная связь с матерью, и ребенок вступает в новое существование как анатомически независимый индивид.
Как и в других матрицах, некоторые относящиеся к этой стадии переживания представляют точную имитацию реальных биологических событий, произошедших при рождении, а кроме того, – специальных акушерских приемов. По понятным причинам этот аспект БПМ-IV намного богаче, чем конкретные элементы, испытанные в контексте других матриц. Кроме того, специфические детали высвобождающегося материала бессознательного легко поддаются верификации. Речь идет о подробностях механизма рождения, об использовавшейся анестезии, о способе ручного и инструментального родовспоможения и о деталях послеродового опыта и ухода за новорожденным.
Символическим выражением последней стадии родов является опыт смерти-возрождения, в нем представлено окончание и разрешение борьбы смерти-возрождения. Парадоксально, что, находясь буквально на пороге освобождения, индивид ощущает приближение катастрофы огромного размаха. В эмпирических сеансах как раз этим часто вызывается твердое решение остановить поток переживаний. Если же переживания продолжаются, проход от БПМ-III к БПМ-IV влечет за собой чувство полного уничтожения, аннигиляции на всех мыслимых уровнях-то есть физической гибели, эмоционального краха, интеллектуального поражения окончательного морального падения и вечного индивидуального проклятья трансцендентальной размерности. Такой опыт “гибели Эго” заключается, судя по всему, в мгновенном безжалостном уничтожении всех прежних опорных точек в жизни индивида. Переживаемый в своей окончательной и наиболее полной форме, он означает безвозвратный отказ от философского отождествления себя с тем, что Алан Уоттс обычно называл “Эго, облаченным в кожу”.
За опытом полной аннигиляции и “прямого попадания на самое дно космоса” немедленно следует видение ослепительного белого или золотого света сверхъестественной яркости и красоты. Его можно сопоставить с изумительными явлениями архетипических божественных существ, с радугой или с замысловатым узором павлиньего хвоста. В этом случае также могут возникать видения пробуждения природы весной, освежающего действия грозы или бури. Человек испытывает глубокое чувство духовного освобождения, спасения и искупления грехов. Он как правило чувствует себя свободным от тревоги, депрессии и вины, испытывает очищение и необремененность. Это сопровождается потоком положительных эмоций в отношении самого себя, других или существования вообще. Мир кажется прекрасным и безопасным местом, а интерес к жизни отчетливо возрастает.
Символизм опыта смерти-возрождения может быть извлечен из многих областей коллективного подсознательного, так как любая крупная культура обладает соответствующими мифологическими формами. Смерть Эго будет испытываться в связи с самыми разными божествами-разрушителями – Молохом, Шивой, Уицилопочтли, Кали или Коатликуэ – или при полном отождествлении с Христом, Озирисом, Адонисом, Дионисом или другими жертвенными мифологическими существами. Богоявлением может стать совершенно абстрактный образ Бога в виде лучезарного источника света или более-менее персонифицированное представление разных религий. Так же обычен опыт встречи или единения с великими богинями-матерями – Девой Марией, Изидой, Лакшми, Парвати, Герой или Кибелой.
Среди соответствующих биографических элементов – воспоминания о личных успехах и окончании опасных ситуаций, о завершении войн и революций, о выживании после несчастного случая или выздоровлении после тяжелой болезни.
ПОЗИТИВНАЯ ЧЕТВЕРТАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА
Сразу после родов на руках у матери ребенок испытывает состояние возвращения обратно в рай, обретение потерянного счастья. Это переживание счастья уже не такое, как в животе. Ранее ребенок не знал, что он в раю. Потом, когда рай был утрачен, он понял, насколько там было хорошо. После обретения вновь умиротворения и счастья ребенок начинает это ощущение осознавать. Если в животе формировалось его доверие к миру, то теперь, когда он понял и утвердился в заботливости и нежности этого мира, формируется его истинная вера, убежденность. Это является предпосылкой к формированию видения, восприятию невербального знания, к состоянию просветления и инсайта. Люди, вспоминая этот потрясающий момент своей жизни, видят образы взрыва, завершающего весь хаос, остановку мира, а после этого возрождение жизни. Хорошо прошедшие первые часы после родов закладывают в человеке такие качества, как способность истинной веры в Бога, в себя, в природу. Внутренняя убежденность в существовании счастья, рая, любви — даже не вера, а истинное видение божественных законов и прямое восприятия счастья, готовность к нему. Внутренняя убежденность в существовании счастья, рая, любви — даже не вера, а истинное видение божественных законов и прямое восприятия счастья, готовность к нему. После полной потери веры и надежды на прекрасный мир, которая переживалась и воспринималась на протяжении III матрицы, теперь, когда человек обретает все, все потеряв, он открыт восприятию гармонических энергий вселенной, даже когда будет пребывать в самых тяжелых ситуациях – у него на них есть иммунитет, который заложен природой на самое чистое, не замутненное никакими стереотипами восприятие, а потому этот иммунитет к сложностям нашего мира наиболее крепок. Конечно, многое можно откорректировать заботой и воспитанием. Если мы способны проявлять любовь к ребенку, то это многое компенсирует. По интенсивности запечатлевания на сознание ребенка, IV матрица закладывается по убывающей – первый час, первые 3 дня, первые 3 месяца, первый год, первые 7 лет, детство. Но наиболее важен для импринтинга 1 час жизни! Конечно, люди открыты трансформирующему, освобождающему сознание опыту на протяжении всей жизни, но именно мощный старт дает человеку первичную энергетику на всю жизнь. Эта матрица создает импринтинг и у мамы – ведь женщина, родив сама, в первый час наполняется таким гормональным букетом, что в этот момент максимально открыта любви, которую может излить на ребенка и таким образом установить между ним и собой крепкие материнские узы, настроить его и себя на гармоничное взаимодействие, полное любви. Благодаря такой заботе, ребенок получает доверие к миру, через обучение доверию к своей маме. Человек получает способность ощущать себя каплей в океане, что является основой духовного восприятия мира. Эта матрица – итоговая. Она дает способность к творчеству, но не такую, как в I матрице – не ради процесса, а уже ради достижения созидательного результата. Люди, получившие максимальную заботу в первые часы жизни, а потом и в первый год, получают отличный старт для того, чтобы стать самодостаточными, созидательными, творческими людьми.
НЕГАТИВНАЯ ЧЕТВЕРТАЯ ПЕРИНАТАЛЬНАЯ МАТРИЦА
Ребенок получает о мире такие представления, какие картины он видит в первый час. Эти образы впечатываются ему в подсознание, чтобы отбрасывать тень и свет на его восприятие окружающего мира всю жизнь. При неблагоприятных условиях новорожденный попадает «из огня да в полымя». Только что закончен трудный процесс родов, ребенок по всем природным законам должен получить компенсацию, «награду», отдых. Лишаясь прибежища на материнской груди, материнского тепла, сонастройки с ее сердцебиением, дыханием, да и просто комфортного отдыха и свободы движений, туго запеленатый, прошедший так называемые необходимые послеродовые медицинские манипуляции, лишившийся полагавшейся ему порции пуповинной крови, лежащий в одиночестве и смотрящий в потолок… Ребенок делает вывод, что жизнь – это борьба и боль. Рождаться было трудно и страшно, но и после родов хорошо так и не стало, вокруг несчастье и бездушное пространство. Ребенок, даже завернутый в толстые одеяла, сам не согревает себя и окружающее пространство, он должен греться от мамы, а предоставленный самому себе, он испытывает космический холод – согреваются лишь жизненно важные центры, остальное остывает. Обездвиженность в одеяле только усугубляет картину. Мать, лишенная возможности заботиться о своем ребенке, покормить его грудью, накачанная наркотиками, не прошедшая самостоятельно всех родовых процессов, получает гормональный сбой, лишается возможности излить на ребенка свою любовь, проявить материнские чувства. Ей очень трудно установить контакт с ребенком, а иногда и развить любовь к нему… Образы, которые возникают при возвращении в воспоминание об этой матрице у людей: холодный ад, когда вроде все начало налаживаться, а потом разрушилось окончательно. Безысходность. Пустынные, безжизненные, холодные пейзажи, одиночество. При неблагоприятных послеродовых условиях у человека формируются такие качества, как пессимизм, антиэкологичность, бесцельность, отсутствие веры, закрытость от мира, недоверие. Человек не может позволить себе испытывать удовольствие от жизни, ему кажется, что он никому не нужен, покинут, обременителен сам себе, миру, такой человек не может позволить себе просто быть. Творчество взрослого человека без стремления к результату – итог нарушенной IV БПМ. Антиэкологическое отношение к миру, когда человека не интересует, что будет в мире после него, а потому разрушение окружающей среды. Разрушение различных человеческих ценностей, ресурсов – ведь у такого человека нет связи с будущим, ему будущее ничего хорошего не обещает. Даже если такие люди достигают целей, счастья они при этом не чувствуют. Во взаимодействии с людьми у них формируется безличный, имперсональный подход. Людям, брошенным в одиночестве в первые часы после родов, лишенным заботы и общения с мамой, трудно дается личностное общение, наполненное любовью. Эти бесконечно тоскующие, не чувствующие любви люди должны проделать большую работу над собой, чтобы открыться этому миру.
За пределами мозга: области трансперсонального опыта
Многими своими чертами трансперсональный опыт вдребезги разбивает фундаментальные утверждения материалистической науки и механистического взгляда на мир. Хотя эти переживания имеют место в ходе самоисследования, их нельзя интерпретировать как всего лишь интрапсихические феномены в конвенциональном смысле. С одной стороны, этот опыт вместе с биографическими и перинатальными переживаниями формирует некий эмпирический континуум. С другой стороны, он часто и без вмешательства органов чувств открывает непосредственный доступ к источникам информации, явно выходящим за рамки конвенционального круга. Он может включать сознательный опыт других людей и представителей других видов животных, растительной жизни, элементы неорганической природы, микроскопическую и астрономическую области, недоступные без специальных приборов, исторический и доисторический опыт, знание будущего, отдаленных мест или других измерений существования.
На уровне воспоминательного анализа информация черпается из индивидуальной истории и потому безусловно биографична по своей природе. Перинатальный опыт по-видимому представляет пересечение персонального (личного) и трансперсонального, раздел между тем и другим; это отражено в его связи с рождением и смертью, началом и концом индивидуального существования.
Трансперсональные явления обнаруживают связь индивида с космосом – взаимоотношение, в настоящее время непостижимое. Можно предположить по этому поводу, что где-то в ходе перинатального развития происходит странный количественный скачок, словно по ленте Мебиуса, когда глубокое исследование индивидуального бессознательного становится эмпирическим путешествием по всей Вселенной включая то, что лучше всего назвать сверхсознательным умом.
Общим для этой группы разнообразных и разветвленных явлений будет ощущение, что испытывающее их сознание выступило за обычные пределы Эго и преодолело ограничения времени и пространства. В “нормальном”, обычном состоянии сознания мы осознаем самих себя в границах своего физического тела (образа тела), и наше восприятие окружающего мира стеснено физически детерминированным диапазоном чувствительности внешних рецепторов. И наше внутреннее восприятие (интрацепция) и восприятие внешнего мира (экстрацепция) ограничены привычными временными и пространственными рамками. В обычных обстоятельствах мы отчетливо переживаем только настоящую ситуацию и воспринимаем лишь ближайшее окружение; мы вспоминаем прошлые события и ожидаем будущих или фантазируем о них.
В трансперсональных переживаниях происходит трансценденция некоторых из вышеупомянутых ограничений, иногда сразу нескольких. Многие принадлежащие к этой категории переживания интерпретируются испытавшими их как возвращение в исторические времена и исследование своего биологического и духовного прошлого. Довольно часто при глубинном эмпирическом самоизучении доводится испытать очень четкие и реальные эпизоды, опознаваемые как воспоминания плода и эмбриона. Многие сообщают о ярких событийных последовательностях на уровне клеточного сознания, что по-видимому отражает их прошлое существование в форме спермы или зрелой яйцеклетки во время зачатия. Иногда регрессия заходит еще дальше, и у человека появляется уверенное чувство повторного проживания воспоминаний из жизни предков или даже подключения к расовому или коллективному бессознательному. Были случаи, когда участники ЛСД-сеансов сообщали об опыте отождествления с животными предками в эволюционной родословной или отчетливого проживания заново эпизодов из своих прошлых воплощений.
Некоторые другие трансперсональные явления включают трансценденцию не временных, а пространственных барьеров. Сюда относится опыт слияния с другим человеком в состоянии двуединства (то есть чувство слияния с другим организмом в одно состояние без потери собственной самоидентичности) или опыт полного отождествления с ним или с ней, подстройка к сознанию целой группы лиц или расширение сознания до такой степени, что кажется, будто им охвачено все человечество. Сходным образом индивид может выйти за границы чисто человеческого опыта и подключиться к тому, что выглядит как сознание животных, растений или даже неодушевленных объектов и процессов. В предельном случае можно слиться с сознанием всего творения, всей планеты, всей материальной Вселенной. Еще одно явление, связанное с трансценденцией нормальных пространственных ограничений, – сознание отдельных частей тела, то есть различных органов, тканей, клеток. Важной категорией трансперсонального опыта с трансценденцией времени и/или пространства будут разнообразные явления экстрасенсорного восприятия – например, опыт существования вне тела, телепатия, предсказание будущего, ясновидение, перемещение во времени и пространстве.
Итак, расширенная картография бессознательного имеет ключевое значение при любом серьезном подходе к таким явлениям, как психоделические состояния, шаманизм, религия, мистицизм, ритуалы перехода, мифология, парапсихология и шизофрения. И дело здесь не просто в академическом интересе, картография предлагает глубокие и революционные приложения для понимания психопатологии и новые терапевтические пути, немыслимые в традиционной психиатрии.
Станислав Гроф, фрагмент книги “За пределами мозга”
***
семинар на эту тему «Становление Я. Эпизод 1. Перинатальные Матрицы Грофа»
модуль на эту тему I модуль курса Расстановки Спиральных Динамик. «Начало Пути. Рождение. Матрицы Грофа»
статьи на эту тему:
